— Есть что? — спрашивает кот, не договаривая, но намекая. Он излишне медленно потягивается и будто в замедленной съемке блокбастера перемещает одну конечность за другой над листками бумаги.
Человек смотрит в никуда, точнее вперед, туда, где горит монитор, и продолжает печатать вслепую. Он замечает кота, только когда появляется необходимость свериться с бумажным графиком.
— Да что такое?.. — человек раздраженно, но аккуратно, будто ковшами экскаватора, загребает тело кота и ставит его, как вазу рядом с бумагами. Потом действиями, доведенными до автоматизма продолжает реализовывать заданный план с заданными интервалами.
Кот не двигается, не меняет той позы, которую для него создал человек, и еще часа три просто смотрит, как пальцы на скорости создания нано-частиц в ноосфере печатают немыслимое количество букв, рисуют графики, делают расчеты, подводят итоги, чертят таблицы… Движения легки, почти невесомы и, в то же время, бухают отзвуками молота по кнопкам клавиатуры.
Тело кота легкой лодкой поворачивается почти под прямым углом. Он больше не задевает бумаги. По столу кухни ветер перекатывает паука, запутавшегося в собственной паутине. Он беспомощно падает на пол и замирает, замечая рядом с собой тихое дыхание. Но через несколько десятков минут, не ощутив угрозы, продолжает тихонько распутываться. Полуденное солнце начинает прилично греть все, до чего может дотянуться.
Человек заканчивает верстать баланс, когда за окном странно светло. «Это день?» — мелькает в голове, но андроид на телефоне говорит, что «белая ночь», точнее зыбкое предутреннее марево. Человек разгибает затекшую спину и конечности, ощущая боль от приливающей к пальцам ног крови, снимает очки с переносицы и трет глаза. Он устало собирает бумаги в стопку, запихивает их в портфель, гасит ноутбук и медленно шаркает на кухню.
Человек сидит на деревянном стуле, скрестив пальцы, подперев ими подбородок и смотрит в никуда. Но это «в никуда» разительно отличается от того, вчерашнего. Он смотрит на светло-голубое пятно холодильника, отсвечивающее прямоугольник ночного неба, смотрит на пару свежих царапин на дверце и ручке. Он смотрит вперед и не может перевести взгляд куда-либо еще. У него нет сил посмотреть вниз.
Человек закрывает глаза и продолжает смотреть вперед, в черноту век, слушая ход механических часов на стене.
