Припоминаю свой первый раз восхождения на Эверест. Тот, что является одной из наивысших точек в мире. Перед посадкой на самолет начала формироваться группа и, при заходе на аэробус, проводник еще раз предупредил о сносных, но не лучших условиях, которые нас ожидали. Бураны не предвиделись, но восход всегда сопряжен с чрезмерной нагрузкой на все внутренние органы. Как ни странно, отказались двое юношей. Самые боевые девушки - в синем и зеленом пуховике — упрямо сжали губы, вздернули курсовые носики и, пытаясь таким образом себя самоподбодрить, первыми двинулись в салон самолета.
Главным правилом было даже на четверть часа не открывать лица, не снимать защитных очков и стараться синхронизировать движения с другими. Когда мы приехали к подножию, проводник снова попытался разъяснить довольно серьезную ситуацию. Хотя за нашими плечами была подготовка не одного месяца, в глазах одной девушке, той, что была в синем пуховике, начало зарождаться сомнение. Инструктор попросил набрать по телефону ее родителей и, поговорив, она отправилась на ближайшую базу, чтобы на следующий день переправиться обратно.
Мы пытались создать иллюзию походных условий, что было несколько затруднительно по причине массового приручения местной фауны и флоры людьми, превратившими восхождения в бизнес. Если раньше существовала вероятность затеряться на белоснежном плато, быть занесенными чудовищными метелями, то теперь довольно точный прогноз и расположенные через каждые пару сотен метров станции, дают молодой группе практически полную безопасность.
Шли четыре часа. Внизу идти было довольно просто: мы не прикладывали усилий на практически пологом склоне. Многие расслабились, а парень с фотоаппаратом, — сущий оптимист и энтузиаст, а еще наследник довольно большого состояния отца, которым он иногда бахвалился в разговоре, - открыл нижнюю часть лица, сказав, что так проще дышать.
Что ж... ну и посмеялись мы над ним, когда закончили свое путешествие. Прозвали его "полосатым" из-за белой верхней части лица и практически в ожогах нижней . Полевая медсестра обработала его антисептиком, нанесла большой слой мази и забинтовала голову, поэтому возвращался он с турпохода с боевым ранением. На самом деле, парень сам попросил о бинте: с ним, выходя из самолета, можно было избежать насмешек других пассажиров.
А пока мы шли вверх - пытаться покорить малую вершину. На высоте выше средней начались легкие проблемы с перепадом давления. Наша скорость замедлилась, но все еще была сравнительно быстрой, как считала Мария, — наш инструктор. Они, вместе с Петром — ее мужем — сопровождали нас. К вечеру погода начала портиться, группа устала и нам пришлось сделать привал. Сеть — не то, что хорошо работает в горах, но у нас была рация, местные радиостоянки, проторенная дорога, несколько идентичных запасных карт и другие блага цивилизации в виде зажигалок и плееров.
Назавтра мы выдвинулись до рассвета. Мария предсказала дальнейшее ухудшение погоды через три дня, но мы должны были успеть вернуться. С повышение высоты, у людей в группе началась одышка, повышение сердцебиения и скачки давления. Чем выше мы шли, тем больше легкий снегопад стал казаться сильнейшей метелью. Нам порошило глаза, мы буквально начали пробираться и отвоевывать метры у горы. Ближе к вечеру уже уходило от десяти секунд до минуты на один шаг, чтобы сделав его, отдышаться, сосредоточиться и сделать следующий, не потеряв сознание. Мы шли вслед за Петром, группу замыкала Мария. Внутренний мужчина не позволил ему пустить жену вперед, хотя она занималась горными восхождениями на три года дольше, о чем не уставала ему иногда напоминать.
К конечной точке нашего путешествия легкие практически сдали, запасы выносливости были исчерпаны, кажется я оставил там килограммов шесть-восемь своего веса. Даже на сравнительно небольшой высоте, это были поистине титанические усилия. Не зря инструктор трижды пыталась отговорить людей в группе. В это место ты идешь либо полностью уверенным в себе с погрешностью на восстановление сил при отдыхе, либо возвращаешься для дальнейшей подготовки и тренировок.
Когда мы оказались на месте, метель перестала бушевать. Это было.. сказочно невероятно. Белоснежные долины и просторы, — они переливались бриллиантами на солнце. Небо было чистым, с нас градом лился пот, некоторые уже не могли нормально стоять, поэтому просто сидели.
Я смотрел на эту снежную сказку и думал, что никогда в жизни не видел гор прекраснее. Да, говорят еще в Канаде есть достойные, но каждый, хоть раз побывав на Эвересте и воочию наблюдая этот зимний простор при ясной погоде, признается, что в мире нет ничего прекраснее. Тогда я чувствовал себя по-настоящему счастливым и свободным. Закрывая глаза, я помню эту картину и буду помнить до конца жизни. И своей мыслью перед уходом после отмеренного мне времени мне хотелось бы помнить именно об этом, чтобы оказаться там - среди снежных холмов, склонов и скал.
